Звали его Йиркапом. Он ходил на промысел. И вот его собака облаивала сосну, словно там белка сидит. А белки нет на дереве. Один день облаивает, второй день опять облаивает. Белки нет на дереве. И на третий день как стал выходить на охоту, опять облаивает сосну собака.Йиркап подошел и ударил дерево обухом топора. Снял кору и размышляет, что бы такое из этого сделать. Потом рубанул топором, и кровь выступила из дерева. Я, дескать, лыжину из этого сделаю. Лыжину он сделал. Лыжи сами его и несут, он подумает, куда ему идти, туда и несут. Только тогда, когда надевает лыжи, положит на них шапку, чтобы стояли на месте. А как возьмет шапку, лыжи и понесут его, будто выстреливают. После этого никакой зверь от него не избавлялся — ни олень, ни рысь, кого увидит, того и поймает. А рыбу ловить до озера Сим ходил (озеро Сим—отсюда в 300 верстах). Выйдет из дому, когда печка топится, а печка только протопится, он уже возвращается.
Была колдунья. С ним она об заклад побилась: есть, дескать, тридцать оленей, ты, говорит, тридцать этих оленей быстро выловишь, но тридцать первый — голубоногий, его ты не сможешь поймать. Стал Йиркап ловить оленей. И тридцать оленей-то Йиркап быстро выловил. А тридцать первый и не попадается, и долго. Йиркап гнался, и гнался за ним, наконец все же настиг. А как настиг — олень обернулся сорокой, и та стала взлетать. Йиркап ударил палкой, крыло у нее переломилось, не может она улететь. Колдунья свою дочь оборотила в оленя, а потом в сороку. Йиркап, обернувшуюся сначала оленем, а потом сорокой девушку убил.
Йиркап по шуге, бывало, скользнет и переходил через озеро. И была еще другая ёма (колдунья). Ёма говорит мачехе он, дескать, очень легкий, не утонет, надо его, дескать, утяжелить.Ополосками портянок напоила Ииркапа, чтобы он отяжелел. И вот он тяжелым стал. Он опять стал переходить озеро Сим, за рыбой пошел. И так как отяжелел, то одна лыжа под лёд провалилась, из-за того, что ломкий * еще был лед, а вторая лыжа оторвалась вместе с ногой и влетела в пень, а тело Ииркапа в воде осталось.
